Эндрю Купер всегда жил по строгим правилам: успешная карьера, стабильный брак, дом в престижном районе. Затем всё рухнуло почти одновременно — брак распался, а работа в финансах исчезла. Счета таяли, а перспектив не было. Отчаяние, тихое и навязчивое, стало его постоянным спутником.
Идея пришла не сразу. Сначала он просто наблюдал — за соседями, их распорядком, их уверенными, сытыми жизнями. Они были из его мира, но теперь он оказался за его стеклянной стеной. Первая кража была импульсом: открытая терраса, забытый дорогой портсигар. Не столько ради ценности, сколько ради жеста. И случилось неожиданное — вместо страха он почувствовал острый, почти забытый прилив сил. Контроль. Действие.
Он стал действовать обдуманно. Не вандализм, не грубый взлом. Точечные, почти изящные вмешательства: редкая книга из кабинета, пара винтидж-часов с каминной полки, конверт с наличными из не запертого ящика. Его цели — не абстрактные "богачи", а конкретные люди: бывший партнёр по гольфу, чья жена постоянно хвасталась новыми покупками; адвокат с напыщенными речами на общих собраниях.
Каждая такая "операция" приносила не столько деньги, сколько странное, горькое удовлетворение. Это был тихий бунт против системы, которая его отринула, и против тех, кто в ней безмятежно оставался. Отбирая у них безделушки, он как будто отбирал обратно частицу своего прежнего статуса, своей уверенности. Это был извращённый способ снова почувствовать себя живым и значительным — пусть и в тени, пусть и ненадолго.
